Книги года
В этом году вышло много интересного, и далеко не до всех новинок у меня дошли руки: что-то я запланировал почитать уже в 2021-м. Возможно, среди них будут и мои любимцы. Пока же десятка собралась такая.
1. Кристен Рупениан. Ты знаешь, что хочешь этого
Рупениан прославилась больше всего благодаря «Кошатнику» — эдакой готике современных отношений; но вообще-то она неплохо умеет пугать, и рассказ «Сардинки» могу смело назвать одним из самых запомнившихся хорроров года. Умение видеть и подсвечивать жуткое в повседневности делает из Рупениан очень сильную рассказчицу, и этим она сильно выделяется на фоне Кинга, который в последнее время в основном занимается воспроизводством канона имени себя. Фемоптика здорово обновляет современную готику, и очень интересно, что Рупениан напишет дальше.
2. Уоррен Эллис, Дэрик Робертсон. Трансметрополитен. Книга 1
Культовый комикс наконец-то начали выпускать на русском, и хотя местами он кажется уже сильно устаревшим, — Спайдер Иерусалим тот еще мизогин, повторяющий жизненный путь любого гонзо-журналиста конца прошлого века — ключевая его мысль кажется все еще актуальной в России 2020 года, главными текстами в которой стали именно журналистские расследования: «Журналистика — это просто ствол. У вас есть лишь один патрон, но если хорошенько прицелиться, то больше и не надо. Прицельтесь хорошенько — и вы отстрелите миру коленную чашечку». И пусть нам пока не загружают рекламу прямо в мозг и не создают гетто для размороженных из криокамер людей, текст еще может менять безумный мир двадцатых — пусть и не так быстро, как нам хотелось бы.
3. Джон Херси. Хиросима
Текст, вышедший у нас почти одновременно со взрывом в Бейруте, и совпадение это символичное: так же, как и вспышка в Бейруте высветила глубокие проблемы в ливанском обществе и экономике, так и взрыв в Хиросиме оказался тестом не для американской военной машины, а для японского общества — как вернуться к нормальной жизни и как она, эта нормальная жизнь, должна выглядеть, если тысячелетние традиции рушатся? Очень важный текст и сильная журналистская работа, которая читается как хорошая проза: запомнился эпизод, как переживший взрыв священник встречает на американском ТВ капитана бомбардировщика «Энола Гэй», но тот не может держаться на ногах — считавшийся героем у себя на родине офицер напился, не выдержав напряжения перед встречей с одной из своих выживших жертв. В общем, Спайдер бы гордился. Ну, или наоборот.
4. Марина Степнова. Сад
Этот неловкий момент, когда на вопросы 2020 года текст про дореволюционную усадьбу отвечает лучше многих книг из категории «контемпорари». Болезненная любовь оказывается не только мостиком к эмпатии, но и той самой дорожкой из благих намерений, которой вымощена дорога в ад – ну или этап в Сибирь. А еще: роман о поколении модерна, которое сметает традиционное общество, и о садах, которые обязательно вырубят, а еще – о литературе, которая редко спасает в трудную минуту, как бы нам ни хотелось думать иначе.
5. Сюзанна Кларк. Пиранези
Самый интимный текст года; локдаун на кончиках пальцев – текст и пророческий, и освобождающий; несмотря на некоторую скомканность детективной концовки, новый роман Кларк получился настолько же емким, насколько вместившим несколько сюжетных и смысловых слоев: тут вам и (да, опять) журналистское расследование, и древние культы и современные, и манящий портал прямо внутри шкафа, который может открыть и мир возможностей, и дверцу в золотую клетку. Парадоксально, но Кларк удается оживить оба мира романа, и реальный, и фэнтезийный, так что когда к Пиранези прилетит альбатрос, у вас тоже возникнет желание обойти вместе с потерявшим память пленником все залы удивительного Дома-Мира. Чарующее чтение, к которому еще буду возвращаться.
6. Дэвид Гребер. Бредовая работа: трактат о распространении бессмысленного труда
Второй после монументального «Долга» (который переиздают уже в январе) важнейший труд Гребера; второй и – последний. 2020 год забрал много талантливых людей, и идеолог «Occupy» среди них. Очевидный вопрос – почему так многие люди ненавидят вставать по понедельникам на работу? – сподвиг Гребера на экскурс в историю, социологию и антропологию, в ходе которого ученый скрупулезно и с большим вниманием к деталям объясняет, как общество позднего капитализма оказалось в плену иллюзий относительно ценности всеобщей занятости, почему свободный рынок делает нас несчастливыми и как безусловный базовый доход поможет рабочим вернуть их права.
7. Артем Серебряков. Фистула
«Киберпанк, который мы заслужили», как резюмировал сам Артем. Ну да, а еще: книга об опасностях всеобщей памяти, которую в последнее время принято фетишизировать (в этом смысле «Фистула» стоит в том же ряду, что и «Погребенный великан» Исигуро); о том, что романтическая любовь – на самом деле токсическая штука; а еще о том, что уют – потемкинская деревня, еще одна ширма, которая скрывает чудовищное, и самое страшное, что уют воспоминаний в будущем можно продавать и покупать. Текст-предупреждение, от которого трудно оторваться – еще и в линчевской атмосфере.
8. Алексей Малобродский. Следствие разберется
Про политзаключенных у нас часто или не пишут вообще, или пишут журналисты; исключения редкие и относятся в основом к последним годам. О своей тюремной жизни писали Мария Алехина, Али Феруз, Алексей Федяров, Олег Навальный – путинская Россия создает новый жанр наподобие «лагерной прозы», только с мемами и безнадеэностью наблюдения за тем, как повторяются ошибки прошлого. Тюремный текст Малобродского о нравах судей, вертухаев, заключенных Лефортова и «Кремлевского централа» выделяет сухой и в то же время выразительный стиль, на который способно перо интеллектуала, и сквозящая сквозь строчки глухая ярость, которую едва не убившие невиновного человека люди безусловно заслужили. Попытка пробиться сквозь эту ярость, пусть и провалившаяся, – честный ход, который вписывает книгу Малобродского в список лучших в этом году.
9. Ксения Букша. Адвент
Новый роман Букши напоминает чем-то один из лучших фильмов года – Vast of Night: если там герои вслушивались в инопланетные сигналы по радио, то герои Букши вслушиваются в верлибр собственных воспоминаний (это не метафора: текст в настоящем времени написан прозой, а в прошедшем – верлибром), чтобы восстановить утраченные связи с городом, окружающими и друг с другом. Это температурная проза, наблюдательная и всеохватывающая, чем-то напоминающая тексты Сальникова – недаром и маленькая Стеша ближе к концу книги и с приближением католического Рождества заболевает.
У Ани с Костей свадьбы не было, потому что не было родственников, которые могли бы на ней настаивать. Вся родня у них жила далеко. Возможно, им стоило обвенчаться, но ведь венчание — это, опять-таки, обряд, а любой обряд — это всегда что-то чужое, Аня же с Костей инстинктивно стремились к тому, чтобы всегда оставаться в своей тарелке, в собственном контексте.
Такой вот текст о свободе, границы которой тоже приходится нащупывать – со свечой адвента в руках.
10. Disco Elysium
Да, это – не книга, хотя в основе игры и лежит роман; но все действие игры сосредоточено на узком пятачке не восстановленных со времен войны рабочих кварталов города Ревашоль, на котором вам предстоит в основном читать диалоги, монологи и описания – страница за страницей. Расследование убийства – лишь отправная точка для потерявшего память выпивохи-детектива; в какой-то момент самокопание, поиск надежды в равнодушном мире становится важнее собственно политических проблем ревашольерцев и интриг местных боссов, которые приводят к конфликту, остроту которого можно сравнить с «Фарго». Авторам из ZA/UM удалось создать идеальный кросс-жанровый роман, мир которого живет по собственным особенным законам, сплетая гностическую философию с марксистской и климатической критикой. Но главное, конечно, что сюжет Disco Elysium разобьет вам сердце и не один раз – а треки группы British Sea Power будут выбивать слезу. В следующем году игра выйдет в расширенном издании на русском, и чувствую, что вернусь в Ревашоль опять – и, может, не в последний раз.
«Real darkness has love for a face. The first death is in the heart.»
